— Ты-то, зачем пришла? Тебя звали?

— А хоть бы и не звали. Ха-ха! Меня никто не хочет звать, никто мне не рад. Видно судьба такая. Ты сделал свой выбор, когда остался один на дороге. Теперь ты мой. Вставай, поклонись мне и идем. Я отведу тебя в свою обитель.

— Ты разве Бог, чтоб тебе кланялись?

— Ха-ха! На эту землю давно пришел новый бог, имя ему — деньги. Деньги стали символом времени, их стали любить, из-за них ненавидят ближнего своего. Ты бы видел, как в славянских землях, за деньги брат восстает на брата, как родные сестры, судятся за жилище, при этом выгнав на улицу престарелого родителя. Скольких погубили люди, подменившие Бога деньгами, при этом они искренне верующие. Это раньше поклонялись Господу, а сейчас — золотому тельцу.

— Попробуй сказать это тысячам офицеров и солдат, защищающим на этой войне свою Родину, грудью вставших на пути ваххабитской заразы. Москва, это еще не вся Россия, это там бьют поклоны пресловутому тельцу, это там считают, что за МКАДом жизни нет. Наша земля не раз переживала нашествие врагов, переживем и такую напасть, как твой золотой телец. Мы русские, а значит с нами Бог! А, вместо поклона, вот тебе.

Неуверенно поднятая рука, давала знать о себе слабость в мышцах и боль в грудной клетке, направила в сторону костлявой гостьи, скрученную из пяти пальцев фигуру.

— Н-на-а! Ковыляй отсюда потихонечку, только не рассыпься. Недосуг мне за тобой с совком и веничком ходить.

Мягкий ненавязчивый свет пробился сквозь веки, заставил сознание впустить в себя восприятие окружающей среды. Он еще не открыл глаза, когда понял, все тело болит. Болит до самой крайней клеточки истерзанного организма! Все тело представлялось ему одним сплошным синяком. Открыл глаза. Дождливой погоды, преследовавшей его вот уже которые сутки, как не бывало. Солнце своими лучами пробивалось сквозь листву, осколками радуги разбивалось на непросохших каплях оставленных дождем, а быть может и каплях росы. Сколько он уже здесь лежит? Птичий гомон, слабый, но различимый, разносился по всей округе. Он лежал на боку, зацепившись телом за раскидистый куст лещины. Сделал попытку повернуться и лечь на спину, это ему удалось. Осмотрел себя всего целиком. Поставленный Перунов щит его спас. Одежда качественно обгорела, представляла собой растрепанный лоскутный мешок, так как рукава на куртке начинались почти у плечей. Брюки — один срам. Это уже не брюки! Кожа на берцах — ошметки. Сквозь прорехи «светилось» голое тело. Ощупал «мужское достоинство». Кто знает, может оторвало взрывом? Нет, Все на месте, только и оно превратилось в сплошную гематому. Ничего! Главное на месте! Во всяком случае, эректильная фаза шока прошла, если она вообще была! Хорошо на дворе не зима. Сколько же он здесь пролежал?

Усевшись на пятую точку, вскрикнул от боли. Значит, не соврала богиня смерти, ребра действительно поломаны. Заставил себя отключиться от всего, отключиться от боли. С трудом вошел в состояние Хара. Пошло тестирование организма, пошла установка на восстановление телесной оболочки. Как все тяжело идет! Понял, после взрыва с его навыками что-то не так.

Когда выбрался на дорогу, разыскал козью тропу, спустился по ней, страдая при каждой постановке ноги на стелившиеся, вросшие в грунт камни. Выйдя на нижний серпантин, поковылял в выбранном направлении. Видно хорошо приложили Сергея четыре заряда «Шмелей», шел, не ощущая впереди чьего либо присутствия. Казалось, все навыки и знания, вложенные в него дедом Матвеем, выветрились напрочь, слизались оружейным огнем. Знать бы, на время или навсегда? Так и ковылял, все дальше и дальше уходя от места, где принял бой.

Опустевшая, безлюдная дорога привела к мысли о том, что увел, наверное, всех бандитов за собой, лихой командир спецназа. Жив ли? Вырвался или нет из проклятых гор? Так и топал, держа нужное ему направление. Голодный. Усталый. Больной. День, ночь. Отдых и снова дорога.

Вот и предгорья, брел уже бездумно, на автомате. Впереди на дороге показался блокпост. Хибара, огороженная мешками с песком, колючка, да шлагбаум с бетонным блоком, чуть в стороне. За странным для гражданского человека сооружением, виднеется бок БТРа. Копошатся солдатики в касках и брониках. Наши! Ускорил шаг, понял, что заметили, удивленно уставились как на привидение. А, может так оно и есть?

— Ребята-а!

Хриплый голос подводил, зазвучал из его уст так, как будто он разучился говорить вслух. Доковылял на последнем издохе, теряя сознание, свалился на руки крепышу с автоматом на груди. Последняя осознанная мысль: «Дошел!».

Глава. 6. Частное дело, или последствия провалившейся аферы

— Я бываю очень недоволен, когда гибнут мои подчиненные, Генрих. Вы это должны прекрасно знать.

— Сэр, я это знаю.

— Помолчите! Я еще дам вам время высказаться.

Гримаса недовольства на уже не молодом лице человека восседавшего на роскошном кресле за инкрустированным позолотой столом, проявилась еще откровенней. С гибелью Куна, многоходовая операция летела ко всем чертям. Из-за мелкого камешка, случайно попавшего в отлаженный механизм крупнейшей аферы, он терял баснословную прибыль. Да, что там прибыль? Он терял уважение партнеров, их веру в его непогрешимость, в его удачу, значимость, власть, в конце концов. Это он-то, один из лидеров всемирного теневого правительства.

Рука сдвинула в сторону тонкую стопку бумаг, принесенных секретарем для изучения недавних событий на Кавказе. Отчет о проделанной дознавателями работе раскрывал ситуацию, место и характер происшествия, в нем было расписано до мелочей: кто, где, и каким образом погиб; какие ответные меры были приняты принимающей стороной. Даже совсем ненужные ему подробности потерь каждой стороны, и они присутствовали в бумагах. Не было малого, а для него самого существенного. Кто конкретно уничтожил его эмиссара? Кто поставил на край пропасти его интересы в регионе? Кто? По чьему приказу? Кто посмел, конкретно ему угрожать, выведя кровью его имя на спине покойного Куна? Ответ отсутствовал. Грош цена дознавателям, работа не выполнена, деньги потрачены впустую. Сейчас на всей территории России иностранным спецслужбам работается вольготнее, чем в Индии в семидесятых годах. Нерадивых придется наказать.

— Вы ознакомились с отчетом?

Он взял себя в руки, в душе обижаясь на себя за то, что позволил своим чувствам выплеснуться наружу.

— Да сэр!

— Ну и что скажете, Генрих?

— Отчет составлен грамотно….

— Чушь!

Секретарь бесстрастно наблюдал за шефом, его холодные глаза не светили внутреннего мира этого человека. Он всего лишь секретарь у сильного мира сего, но проработал с ним уже шесть лет, знал босса как облупленного, тенью следовал за ним, и власть в определенных кругах имел не малую.

— Сэр, я и говорю, отчет составлен грамотно. Те, кто его составляли, обошли все острые углы. Пригладили, причесали и выдали минимум информации, так, как не узнали главного. Кто заказчик и кто исполнитель заказа.

— Во-от! Людей, которые работали по этому делу рассчитать. И больше чтобы я о них не слышал.

— Будет исполнено.

— Теперь дальше. Какой информацией обладаете вы, Генрих?

— Сэр, сведений мало. Сказать откровенно, отчет мною был прочитан еще неделю назад. Времени, со дня смерти господина Куна, прошло где-то около пяти месяцев. Мы напрягли людей из спецслужб США и Старого Света, напрягли практически всех, кто может быть в теме. За короткое время, получили неутешительный вывод. В случившемся точно не принимало участие ведомство ФСБ. Не проходит по делу и Служба Внешней Разведки. Пробиться в епархию генерала Корабельникова, увы, невозможно. Это ведомство, как закрытый клуб, чужаков не терпит.

— Но ведь были перебежчики и от них?

— Загадочный русский характер, чем больше этих людей жмут, не финансируют, можно сказать, унижают, тем они сильнее ненавидят подобных нам. Готовы самоотверженно ложиться костьми, лишь бы навредить Западной Европе и Америке.